Студенческие рассказы
Олег ПОЛИВОДА
***
И догадал же меня черт с умом и талантом влюбиться в Одинцову! Я и сам не заметил, как это случилось. Возможно, первым толчком послужило следующее происшествие: после летних каникул я увидел Лену в коридоре общежития в халате. Увидел со спины, так что сумел по достоинству оценить ее фигуру. Как сказал один алкаш, округлостью линий она напоминала корпус гоночной яхты, и халат не скрывал ни одного изгиба… Алкаши понимают толк в гоночных яхтах!
Я моментально представил Одинцову без халата — и был сражен наповал. Убит! К чему теперь рыданья? Судьбы свершился приговор!
И я, как сомнамбула, пошел вслед за Одинцовой, в ее комнату. Лену я и увидел, когда вошел, забыв постучаться. Она стояла перед зеркалом в одних трусиках, собираясь примерить лифчик. Дежавю. Что-то мне знакомое, так-так…
Женский визг был мне вместо приветствия, но визжала отнюдь не Лена, а ее соседка по комнате. Лена же, быстро накинув халат, весело крикнула:
— А чего ты остановился и засмущался? Входи!
— Я пришел, чтобы поздравить вас с началом нового учебного года, — все еще смущаясь, сказал я. – А также в надежде, что в честь сего знаменательного события вы угостите меня чаем.
— Угостим, конечно! Почему бы и не угостить?
Когда мы пили чай, я не сводил с Одинцовой глаз. Лена это заметила, разумеется. И спросила:
— А что ты на меня так смотришь? Неужели моя грудь произвела на тебя такое впечатление?
— А как она может не произвести впечатление? – уже несколько освоившись, ответил я. – От такой красоты и ослепнуть можно!
— Хочешь, еще раз покажу?
— Лена, прекрати! – одернула ее Наташа Андрианова.
— А чего здесь такого? – невинно возразила Лена. – Я ведь не твою грудь ему собираюсь показывать! А если ему интересно? Может быть, он такого никогда не видел!
— Это самое лучшее из всего, что я видел! – согласился я.
— А вот ноги мои ты не оценил по достоинству, — вспомнила вдруг Лена.
— Молодой был, глупый! Да и когда это было! Я уже и забыл об этом!
— А вот я не забыла!
— Да ты, оказывается, злопамятная!
— Еще какая злопамятная! – подтвердила Лена.
— Но зато теперь я оценил сразу все! И готов, не сходя с этого места, жениться на тебе!
— Не получится, — возразила Лена. – У меня ведь жених есть, он в военном училище учится. А я девушка верная!
Горьким показался мне чай после этих слов, и при первой возможности я слинял в свою комнату. Лег на кровать и взял книгу. Надо отвлечься и остудить голову!
Отвлечься, однако, не получилось.
«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!» — прочитал я.
Какая еще любовь, настоящая и вечная? Так – влечение, пусть даже -вожделение. Но любовь?! Откуда же ей взяться?
Я отложил Булгакова и взял исторический роман. Но и там все то же:
«- Голубушка моя, — зашептал он с болью, — я зла тебе не желаю… Я тебя выкуплю, вот крест святой…
— Господь с вами, — рассердилась она, — да зачем мне ваш выкуп? Пустите, барин… — и снова улыбнулась, показывая два зубочка. – Вы своих лучше выкупайте, а нам не надобно…
И Дуняша медленно, словно в церковь, прошествовала по коридору и, отворив дверь в комнату ротмистра, скрылась за ней».
Ну, что это такое, в самом-то деле! И это называется историческим романом? Да от таких романов не то что не избавишься от наваждения, а ведь действительно влюбиться можно!
Я в возмущении швырнул книгу на пол и включил магнитофон. И услышал голос Высоцкого:
«Я однажды гулял по столице,
Двух прохожих случайно зашиб, —
И, попавши за это в милицию,
Я увидел ее и — погиб».
Нет, это невозможно! Одинцова, конечно, девушка бойкая и где-то даже взбалмошная, но пока еще никто в общаге не хвастался, что смог затащить ее в постель!
Так что выключил я и магнитофон. И что? И стал сочинять сам, естественно.
Первые строчки родились достаточно быстро:
На крыше ночи напролет,
Как в филармонии,
Потрепанный и грязный кот
Поет симфонии.
Что нужно бедному коту?
Зачем в волнении
Орет он, глупый, в темноту
Протяжным пением?
И еще строк пятьдесят в том же стиле. Появляется здесь и прекрасная кошечка, которая не снизошла до страданий несчастного кота, не оценила его пения, а «с сиамским рыцарем ушла – и хвост трубой».
В общем, получилось даже не стихотворение, а целая поэма – такая же глупая, как и ее главный герой. Тут бы даже доктора перепужались: мол, у него — любовный шок!
Но зато я вдруг понял: творчество (но не чудотворство) – пусть временное, ненадежное, но все-таки хоть какое-то лекарство от любви…
***
Я никогда не любил бег: уважающий себя человек должен ходить не спеша, размеренным шагом. Даже и в армии, когда командиру нашей роты ударяла моча в голову и он устраивал марш-бросок с полной выкладкой, я старался всеми правдами и неправдами уклониться от этого мероприятия. Но получалось не всегда, а потому порой и мне приходилось участвовать в этом, как я его называл про себя, всеобщем свинстве.
Почему свинство? Да потому, что уважающий себя человек должен ходить размеренно и не спеша! Но и не только поэтому. Марш-бросок – это еще и бег в противогазах. А воздуха не хватает, и многие солдаты отвинчивали шланг от противогазного бачка – и при вдохе и выдохе раздавался звук, похожий на хрюканье. И казалось, что бегут не солдаты, а стадо свиней.
Я не люблю бег! Но тут вдруг зашла к нам на лекцию декан Лидия Ивановна и объявила:
— В воскресенье состоится общеинститутский кросс. От нашего факультета нужно пятьдесят человек. Есть желающие? Я думаю, наши парни обязательно должны участвовать!
— А далеко бежать? – спросил я.
— От института до района КЖБИ.
— Так ведь это почти десять километров! – возмутился Юра.
— Ну, не десять! Меньше! И я удивляюсь, почему вас это так пугает. Вы ведь в армии служили!
— Когда это было! Да и «служить» – еще не значит «бежать»! Солдат спит – служба идет, — напомнил Юра.
— А в нашей части вообще работа была сидячая. На этом деле один наш товарищ даже геморрой заработал, — добавил я.
Лидия Ивановна пропустила мои слова мимо ушей. Она привыкла к нашей бесцеремонности.
— Я буду участвовать! – сказала вдруг Лена Одинцова.
— Я тоже! – моментально согласился я.
— Ну, тогда я тоже, — нехотя поддержал меня Юра. Друзей не бросают в беде.
В воскресенье наши неопытные девушки – и Одинцова в их числе — взяли очень быстрый старт. Понятно, что в армии они не служили и не знали всех тонкостей бега на длинные дистанции, но ведь на уроках физкультуры их должны были чему-то научить! Куда спешить? Еще бежать и бежать! А потому надо экономить силы!
Я и не спешил в уверенности, что через километр-другой нагоню Лену – и побежим мы с нею плечом к плечу.
Но ни через километр, ни через другой, ни через третий Одинцову я не догнал. Других наших девушек мы с Юрой обгоняли, а вот Лены не было!
Потом мы уже и сами не бежали, а шли, тяжело дыша, потом снова бежали и снова шли – но Лены все не было! Не нашел я ее и на финише, где нам вручили похвальные листы за участие в осеннем кроссе.
— А где же Одинцова? – спросил я у Наташи Андриановой, которая вместе с Леной ушла со старта в отрыв.
— А она еще возле института сошла с дистанции! – ответила Наташа. – Она изначально и не собиралась далеко бежать! У нее встреча с женихом назначена!
— А к ней жених приехал? – упавшим голосом спросил я.
— Да шучу я! Никто не приезжал! Просто не захотела далеко бежать – и все! Ты ведь знаешь: главное — не победа, а участие!
А я-то, я!.. Чего ради понесло меня в такую даль?
Вот и верь после этого людям!..
Продолжение в очередных номерах.