Сергей Довлатов
Олег ПОЛИВОДА
Фото из интернета
Первый рассказ Довлатова – а это, кажется, был рассказ «Виноград» – я прочитал в 1990 или в 1991 году, когда в СССР стали публиковать ранее запрещенную литературу. Довлатова тогда уже не было в живых – его книги в СССР вернулись слишком поздно.
А ведь Сергея Довлатова вряд ли можно назвать антисоветчиком в прямом понимании этого слова: он не был ярым критиком советской власти. Да и если посмотреть его биографию, то жизнь его, на первый взгляд, складывалась вполне благополучно: учился на факультете журналистики ЛГУ, работал в студенческой многотиражке Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям», являлся внештатным сотрудником городской газеты «Вечерний Таллин», затем был принят на работу в отдел информации газеты «Советская Эстония», работал в журнале «Костер», публиковался в авторитетных журналах «Нева», «Юность», «Звезда».
Было, конечно, и такое: набор первой книги Сергея Довлатова «Пять углов» в издательстве «Ээсти Раамат» был уничтожен по указанию КГБ Эстонской ССР. Но в те времена даже известные писатели не всегда могли опубликовать все свои произведения: цензура была жесткой.
Так в чем же провинился Довлатов, оказавшись в числе запрещенных? Во-первых, он был эмигрантом: с 1978 года жил в США. И, во-вторых, его книги никак не укладывались в рамки бравурного социалистического реализма: его герои много пьют и, как тогда говорилось, «ведут аморальный образ жизни».
Конечно, пьянство в СССР было обычным явлением. «Это было более-менее массовое явление, потому что, в общем-то, пили все мы довольно много. И хотя в богемной и просто литературной среде это было распространенное явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма — так это уму непостижимо. Мы им в подметки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и все прочее», – писал Андрей Арьев.
Но как можно такую жизнь переносить в литературу, писать об этом рассказы! Литература должна была рассказывать только об успешном строительстве социализма! А у Довлатова этого и близко не было!
Взять тот же рассказ «Виноград».
Советское время. Жарким летом группу студентов послали работать на плодоовощную базу. Их распределили по бригадам и предупредили, что выносить с базы фрукты нельзя. Но, как позже узнал автор, здесь воровали фрукты все, проявляя в этом деле поразительную находчивость.
«…фрукты уносили в карманах и за пазухой, в подвязанных снизу шароварах, в футлярах от музыкальных инструментов, набивали ими вместительные учрежденческие портфели… Но и это все были мелочи. Основное хищение происходило… в толще приходно-расходных книг».
И вот как это происходило. Снабженец-южанин, пока добирался до базы, продал налево шестнадцать тонн винограда. Теперь ему нужно было где-то их найти и добавить к своему грузу. Он плакал и умолял бригадира нарисовать ему эту недостачу.
Бригадир долго торговался с «восточным человеком», который не хотел много платить за услугу. Потом объяснил студентам, что вору грозят «вилы», то есть тюрьма, и поэтому они сейчас будут «делать фокус», чтоб его спасти и заработать. Со словами: «наблюдай, что будут делать старшие товарищи» и «бери с коммунистов пример» – бригадир наладил крупномасштабную аферу, в которой были задействованы грузчики, студенты и кладовщица Зина.
«Мы шли цепочкой. Ставили ящики на весы… Затем кладовщица фиксировала вес… А дальше происходило вот что. Мы брали ящики с весов, огибали подслеповатую тетю Зину и затем снова клали ящики на весы… Не прошло и 20 минут, как бригадир сказал: «Две тонны есть».
По окончании процедуры воровства, бригадир выторговал у кавказца полторы тысячи рублей, и тот со словами «зарэзали, убили» расплатился, вынув купюры из сапог. Получив по 100 рублей, группа расхитителей социалистической собственности отбыла по домам.
Рассказчик на радостях шиканул, поехав домой на такси. Он позвонил знакомой замужней женщине, и та пригласила его в гости, воспользовавшись отсутствием мужа. «В тот день я стал мужчиной. Сначала вором, потом мужчиной. По-моему, это как-то связано», – иронично резюмировал рассказчик.
Но пересказывать рассказы Довлатова – дело неблагодарное, потому что «за кадром» остается его великолепная ирония. Как отразить ее в пересказе?
К слову, впервые о Довлатове я услышал гораздо раньше, чем прочитал его: наш институтский преподаватель, который, наверное, и в армии не служил, возмущался одним «писателем-антисоветчиком, который оклеветал Советскую Армию».
И затем пересказал один эпизод из творчества этого «антисоветчика», как солдаты, напившись, играют в игру: один кричит «Медведь пришел», а остальные прячутся под стол.
Фамилия Довлатова тогда не прозвучала, но позже я этот сюжет вычитал в его повести «Зона. Записки надзирателя». Повесть состоит из четырнадцати самостоятельных эпизодов, в которых рассказывается о жизни заключенных и их охранников. Первые рассказы были написаны в 1965-1968 годах. Книга впервые вышла в свет в 1982 году в США.
Советская Армия Сергея Довлатова сильно отличается от той, какую показывали в известной телепередаче «Служу Советскому Союзу». Но люди, в армии отслужившие, этой передаче не верили и называли ее «В гостях у сказки».
Так что «Зона» – еще один повод назвать Довлатова «антисоветчиком», хотя писатель всего лишь показал реальную армейскую жизнь.
Но одна из моих любимых книг Сергея Довлатова – «Компромисс». Всего в книгу входит 12 новелл («компромиссов»). Они создавались в 1973-1980 годах, а в единую книгу были собраны в 1981 году. Сюжеты для новелл «Компромисса» взяты из журналистского опыта Сергея Довлатова в эстонской русскоязычной газете «Советская Эстония» в 1972-1975 годах.
Вот, например, один из «компромиссов»: в городе Тарту открылся III республиканский слет бывших узников фашистских концентрационных лагерей. Освещать слет от газеты «Советская Эстония» едут рассказчик и его друг фотограф Жбанков.
Участники слета вспоминают былое. Лазарь Борисович Слапак рассказывает, как выиграл в шахматы восемьдесят марок у начальника лагеря. Некий Гурченко говорит, что сидел в Мордовии и Казахстане: «Двадцать лет оттянул как бывший военнопленный…» Оказывается, что и Слапак сидел не столько у немцев, сколько в Коми АССР. Еще один узник рассказывает: «Нас освободили французы. Я оказался в Париже. Кинулся в советское посольство. Собрали нас человек восемьсот. Усадили в поезд. И повезли на восток… Едем, едем… Москву проехали. Урал проехали…»
Воспоминания прерываются призывом: «Товарищи узники, пройдите в зал!..»
Завершается рассказ описанием всеобщей пьянки.
Но главное в книге – это довлатовская ирония. Поэтому книгу надо читать, а пересказывать ее бесполезно.
Вообще многие фразы из книг Довлатова стали афоризмами: «Долги — единственное, что по-настоящему связывает тебя с людьми», «Трудно выбрать между дураком и подлецом, особенно если подлец – еще и дурак», «Рожденный ползать летать… не хочет», «Порядочный человек тот, кто делает гадости без удовольствия», «Когда храбрый молчит, трусливый помалкивает».
Но человеку с чувством юмора и способностью реально смотреть на вещи, наверняка понравятся и другие книги Сергея Довлатова: «Заповедник», «Наши», «Ремесло», «Иностранка», «Чемодан», «Филиал». Да и его «Записные книжки», в которых нет единого сюжета, но есть различные смешные эпизоды из жизни, читаешь с большим удовольствием.
Можно добавить, что в США Сергей Довлатов стал одним из самых известных и издаваемых русских писателей-эмигрантов. К середине 1980 годов Довлатов добился большого читательского успеха, печатался в журналах Partisan Review и The New Yorker. За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе.