Алехо Карпентьер
Знакомим с очередным писателем
Олег ПОЛИВОДА
Фото из интернета
Казахский писатель Роллан Сейсенбаев в предисловии к книге Алехо Карпентьера «Царство земное» написал: «В ноябре 2004 года вся Латинская Америка чествовала 100-летие великого писателя, лауреата Нобелевской премии Алехо Карпентьера. Я был приглашен правительством Кубы на это торжество. К сожалению, не смог присутствовать на юбилее любимого писателя. Пусть книга «Царство земное», изданная на казахской земле, будет символом признания величия истинного сына и гражданина Кубы,имя которому – Алехо Карпентьер».
Вот только Роллан Сейсенбаев ошибся: Нобелевским лауреатом Алехо Карпентьер не был, хотя, безусловно, заслуживал эту премию. Но «призы» – тем более Нобелевская премия по литературе – не всегда присуждаются справедливо. Рудольф Эйкен, Вернер фон Хейденстам, Карл Гьеллеруп, Хенрик Понтоппидан, Франс Силланпяя, Харри Мартинсон, Одисеас Элитис (список можно продолжать еще очень долго) – многие ли знают этих писателей и поэтов? Между тем, все они – Нобелевские лауреаты.
Вы, наверное, удивитесь (я был очень удивлен, когда узнал об этом), но в 1953 году Нобелевскую премию по литературе получил… премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.
Роллан СЕЙСЕНБАЕВ назвал Алехо Карпентьера своим любимым писателем. Если же я начну называть своих любимых писателей, то получится большой список. Но Алехо Карпентьер в этом списке, несомненно, будет.
Алехо КАРПЕНТЬЕР – сын русской преподавательницы Лины Вальмонт и французского архитектора, по материнской линии — дальний родственник известного русского поэта Константина Бальмонта. Вырос на Кубе. В 12-летнем возрасте приехал с семьей в Париж, изучал там теорию музыки. Вернувшись на Кубу, учился архитектуре. И музыка, и архитектура неизменно присутствуют в его книгах.
Свой первый роман Карпентьер написал в 1933 году в тюрьме (он был политзаключенным) и называл его «Экуэ Ямба-О»; в нем, как пишут энциклопедии, «писатель в натуралистической манере изобразил религиозные обряды негров». Между прочим, в смешении «европейского» и «экзотического», бытового и религиозно-фантастического было определе нное новаторство: хоть слово «негр» не считалось ругательным, но особой эстетической любви к темнокожим никто не питал.
В 1943 году Карпентьер посетил Гаити. Впечатления от этой поездки легли в основу исторического романа «Царство земное». Роман воскрешает эпизоды правления на Гаити Анри Кристофа, бывшего раба, сражавшегося за освобождение страны от французских колонизаторов и провозгласившего себя королём. Но, став королем, Анри Кристоф установил еще более жестокое рабство, чем было при французах
Несмотря на достоверность исторических фактов и появление на страницах романа вполне реальных персонажей, он полон фантастических элементов. Роман «Царство земное» написан под несомненным влиянием афрокубинской мифологии и искусства барокко, с одной стороны, и сюрреалистов, их философии чудесного в повседневном, с другой. И обозначил приход «магического реализма» в латиноамериканскую словесность. Этот феномен во многом определил в 1950-1960-х годах взрыв мирового интереса к латиноамериканскому роману.
В 1962 году Карпентьер издал исторический роман «Век просвещения», действие которого происходит в годы Великой Французской революции на Кубе, на Гаити, во Франции, на Гваделупе, во Французской Гвиане, в Испании. Герои романа, Эстебан, Карлос и София – трое молодых кубинцев из Гаваны. В основе романа лежат подлинные факты из жизни Виктора Юга – комиссара якобинского Конвента на Гваделупе, агента Директории во Французской Гвиане.
Вот только главное «достижение» французских революционеров, провозгласивших «свободу, равенство и братство» – это гильотина. И образ Виктора Юга четко обозначает это «достижение», именно он и привез гильотину из Франции в Латинскую Америку.
Габриэль Гарсиа Маркес после прочтения романа Карпентьера полностью переработал свои «Сто лет одиночества».
В более поздних произведениях Карпентьера фантастическое начало отходит на задний план, хотя полностью не исчезает. В исторических романах писатель часто нарочно смешивает пласты времен. В повести «Концерт барокко» некий богатый мексиканец и его слуга отправляются в Европу вроде бы в XVIII столетии, ведь в Италии им встречаются великие композиторы Вивальди, Скарлатти и Гендель. Однако вдруг, без каких-либо видимых перемен, действие переносится сначала в XIX, а затем и в XX век.
На мой взгляд, одно из лучших произведений Алехо Карпентера – повесть «Арфа и тень», хотя она не часто и упоминается.
В первой части, «Арфа», папа Пий IX собирается подписать указ с просьбой к кардиналам канонизировать Христофора Колумба. Держа перо в своих покоях в Ватикане, Пий вспоминает путешествие в Новый Мир, в которое он отправился, когда был молодым священником и все еще носил имя Мастаи. Поездка, организованная Ватиканом, была миссией в недавно получившее независимость Чили.
Во второй части, «Рука», Христофор Колумб готовится сделать исповедь францисканцу исповеднику, который должен прийти навестить его. Колумб рассказывает о своей жизни от первого лица, пересказывая свои попытки организовать первое путешествие на запад в 1492 году и подробно описывая свои знания о фантастических существах, странных людях и мифических монстрах, которых он ожидает встретить в своем путешествии.
Но исповедь Колумба не делает ему чести: выясняется, что он был не только великим путешественником, но убийцей индейцев и работорговцем. Исповедь Колумба перед своей совестью – это еще и исповедь плута и шута, владельца Балагана Чудес, всю жизнь вравшего направо и налево, не брезговавшего даже самыми низкими средствами во имя удовлетворения своего тщеславия и корысти. Ведь искал-то он не Землю Обетованную, а Землю Золотого Тельца.
Еще одна интересная повесть Карпентьера – «Погоня», у которой кольцевая композиция: действие начинается в концертном зале и в нем же заканчиваетя.
Но между ними – рассказ о революционере-террористе, который сначала стал убийцей, потом, испугавшись пыток, предателем и, наконец, из палача превратился в жертву. И преследуют его бывшие соратники, которые не прощают предательства.
Алехо КАРПЕНТЬЕР не пытается идеализировать революционеров, его герои убивают не только ради своих мифических идеалов, но и за деньги, убивают одних представителей власти, чтобы очистить дорогу другим.
У латиноамериканских писателей немало романов о диктаторах, можно навскидку вспомнить «Сеньор Президент» Астуриаса, «Осень патриарха» Гарсиа Маркеса, «Я, Верховный» Роа Бастоса, «Праздник Козла» Варгаса Льосы.
Есть такой роман и у Карпентьера – «Превратности метода». Диктатор кубинского писателя (в романе он назван Главой Нации) – человек, казалось бы, просвещенный, дружит с европейскими писателями, ходит в оперу. Но все равно остается диктаторм – жестоким и беспощадным.
При подавлении одного из военных переворотов Глава Нации, прячась в пещере от непогоды, находит несколько древних мумий. Одну мумию он подарил в последствии парижскому музею. И много лет спустя, находясь в изгнании, Глава Нации (или Экс, как он сам теперь себя называет) отыскивает в музее свою мумию. И она – как зеркало, отражающее лицо диктатора: «Обветшавший человеческий остов — обернутые в рухлядь торчащие кости, иссохшая кожа, продырявленная, источенная червями; и череп, обвитый вышитой ленточкой, с пустыми глазницами жуткой выразительности; зло зияла впадина исчезнувшего носа, а выдвинутые челюсти с желтыми зубами навсегда замерли в неслышном вопле; и всё это покоилось на убогих больших берцовых костях, скрещенных; свешивались тысячелетние альпаргаты, еще будто новые — не выгорел цвет красных, черных и желтых нитей их плетения. Здесь, в двух шагах от Марсельезы Рюда, продолжала сиднем сидеть эта образина, точно громадный зародыш, бесплотный, прошедший все этапы взросления, зрелости, дряхлости и смерти, вещь не вещь – анатомические останки, представленные костьми под отвратительными пепельно-черными лохмами, оборванными прядями по обеим сторонам высохших донельзя щек. И этот обнаруженный в подземелье монарх, судья, священнослужитель либо военачальник снова раздраженно вглядывался из глубин своих бессчетных веков на тех, кто осмелился нарушить его покой…»
Возможно, этот отрывок можно прочитать, как приговор всем диктаторам и всем диктатурам, приговор окончательный и бесповоротный. Но – нет. Диктаторы и теперь живее всех живых. И хотя роман «Превратности метода» написан почти 50 лет назад, многое в нем читается как рассказ о нашем времени, о событиях нынешних дней.
Но в этом и заключается мастерство настоящих писателей: их книги всегда остаются актуальными.