Светлана Алексиевич
В 2015 году Светлане Алексиевич вручили Нобелевскую премию. Она стала первым белорусским и шестым русскоязычным лауреатом Нобелевской премии по литературе.
«Это выдающийся писатель, большой литератор, который создал новый литературный жанр, выйдя за рамки обычной журналистики», – объяснила решение комитета секретарь Шведской королевской академии наук Сара Даниус, которая и объявила имя лауреата.
Пять главных книг Светланы Алексиевич, которым она дала общее название «Голоса Утопии», действительно можно назвать журналистикой. Все книги основаны на многочасовых интервью с людьми, пережившими какое-то сложное событие или с их выжившими родными и близкими. Маша Гессен называет Алексиевич «хранительницей памяти».
Но если это и чистая журналистика, то самого высокого уровня. Я хорошо знаю, как нелегко разговорить людей, заставить их раскрыться, чтобы они поведали о наболевшем и самом сокровенном. И могу представить, сколько встреч с респондентами прошли впустую.
Но это еще – и литература. Ведь каждое интервью требует тщательной литературной обработки. А когда речь заходит о книге, то важна и композиция, то есть расположение, чередование, соотношение и взаимосвязь частей литературного произведения, служащее наиболее полному воплощению замысла художника.
Так что это очень сложная и кропотливая работа. И неудивительно, что на написание каждой книги уходит от пяти до семи лет.
Сейчас этот жанр называют художественно-документальной прозой. Разумеется, изобрела его не Светлана Алексиевич, так до нее писали и другие. Среди своих учителей Алексиевич называет Алеся Адамовича и Василя Быкова.
Первая книга Алексиевич «Я уехал из деревни» – собрание монологов жителей белорусской деревни, переехавших в город – была подготовлена к печати в 1976 году, однако набор книги был рассыпан по указанию отдела пропаганды ЦК Компартии Белоруссии за критику жесткого паспортного режима и «непонимание аграрной политики» партии». Впоследствии автор отказалась от публикации, считая книгу излишне «журналистской».
После этого Светлана Алексиевич заняла у Василя Быкова, Янки Брыля и Алеся Адамовича 5 тысяч рублей (огромные по тем временам деньги), взяла в журнале, где работала, творческий отпуск, купила катушечный магнитофон и поехала по городам и весям Советского Союза записывать воспоминания фронтовичек. Так появилась книга, название которой стало идиомой: «У войны не женское лицо».
Книга, чьи героини были санитарками, летчицами, снайперами, переводчицами, врачами, радистками, представляет особый женский опыт войны. Она вышла в 1985 году. До этого произведение пролежало в издательстве два года – автора упрекали в пацифизме и развенчании героического образа советской женщины. Часть сведений была вычеркнута из книги цензорами.
Вышедшая в том же году книга «Последние свидетели» также была посвящена войне – с точки зрения женщин и детей. Критики называли оба произведения «новым открытием военной прозы».
Ее очередной летописью стал роман об афганской войне «Цинковые мальчики», вышедший в 1989 году. Для сбора материала писательница четыре года ездила по стране и общалась с бывшими воинами-афганцами и матерями погибших солдат. За это произведение ее подвергли жесткой критике со стороны официальной прессы, а в Минске в 1992 году даже был организован символический «политический суд» над писательницей и книгой. Но вот я, например, лучшей книги об афганской войне не читал.
В 1997 году была опубликовано еще одно нашумевшее произведение Алексиевич – «Чернобыльская молитва». Речь в нем идет о жизни после Чернобыля, о попытках человека осознать и обжить новую реальность.
Все эти книги хорошо известны. А если кто и не читал, то может найти их в лисаковских библиотеках и прочитать. Но я бы подробнее хотел остановиться на последней книге Алексиевич из цикла «Голоса Утопии» – «Время секонд хэнд», которая вышла в 2013 году.
Это книга – о прошлом страны, в котором мы недавно жили. И начинаются рассказы с эпохи сталинизма.
В России сейчас предпринимаются попытки реабилитировать Сталина. Вот и на центральном телевидении телезрители «с математической точностью» определили: 80% в деятельности Сталина было положительным и лишь 20% – отрицательным. А «видные историки» и тележурналисты доказывают, что во времена Сталина расстреляли не несколько миллионов человек, а «всего лишь» 900 тысяч. Но всем этим людям я бы посоветовал прочитать «Время секонд хэнд» – книгу, которая может стать прививкой от сталинизма. Хотя, конечно, поможет она лишь тем, кто еще не утратил способности к состраданию. А с прочими и спорить бесполезно…
Есть в книге рассказ женщины, которая в четырехмесячном возрасте оказалась в лагере вместе с мамой. И когда детям исполнялось три года, их забирали от мам: они продолжали находиться в лагере, но были разделены колючей проволокой.
«Был у меня дружок Рубик Циринский… Он водил меня к мамам через лаз под проволокой. Всех построят идти в столовую, а мы спрячемся за дверью. «Ты же не любишь кашу?» – спрашивал Рубик. А я всегда хотела есть и очень любила кашу, но ради того, чтобы увидеть маму, я согласна была на все. И мы ползли в барак к мамам, а барак был пустой, мамы все на работе. Мы знали, но все равно ползли, обнюхивала там все. Железные кровати, железный бачок для питьевой воды, кружка на цепочке – все это пахло мамами. Землей… и мамами… пахло… Иногда мы там находили чьих-то мам, они лежали на кровати и кашляли. Чья-то мама кашляла кровью… Рубик сказал, что это мама Томочки, которая у нас самая маленькая. Эта мама скоро умерла. А потом умерла сама Томочка, и я долго думала: кому сказать, что Томочка умерла? Ведь ее мама тоже умерла…»
Но только лишь Сталин виноват в том, что происходило? Или все-таки палачами становились и многие граждане страны?
Рассказ другой женщины – о том, как две женщины жили в коммунальной квартире: у одной девочке пять лет, а вторая – одинокая. И женщину, у которой маленькая девочка, арестовали. Перед тем, как ее увели, она успела крикнуть подруге: «Если не вернусь, возьми мою дочку к себе. Не отдавай в детдом». И та забрала ребенка. Девочка стала звать ее «мамой Аней»… Через семнадцать лет вернулась настоящая мама. Она целовала руки и ноги своей подруге. Но вскоре узнала, что это «мама Аня» и написала донос. И не смогла этого понять и пережить: пришла домой и повесилась.
Есть в книге и воспоминания о войне – без прикрас.
«Приказ: сжечь хату полицая… Вместе с семьей… Семья большая: жена, трое детей, дед, баба. Ночью окружили их… забили дверь гвоздями… Облили керосином и подожгли. Кричали они там, голосили. Мальчишка лезет через окно… Один партизан хотел его пристрелить, а другой не дал. Закинули назад в костер (…). Не люблю слова «герой»… героев на войне нет… Если человек взял в руки оружие, он уже не будет хорошим. У него не получится».
И о времени перестройки и о том, что за нею последовало: обнищание людей, попытки государственного переворота, резня в советских республиках…
«…раньше я думал, что таджики – как дети, никого не обидят. За полгода, может, даже меньше времени прошло, Душанбе было не узнать, и людей не узнать. Морги переполнены. Утром на асфальте, пока не затопчут, сгустки застывшей крови… как холодец…»
А ведь это – еще не самые страшные рассказы из книги.
«…человеческую природу нужно бояться, первородный грех силен: чудовище убито, но монстрики, которые одолевают человека, оказались еще страшнее», – сказала Светлана Алексиевич в одном интервью.
Но «Время секонд хэнд» – это книга не только о палачах и жертвах, но еще о доброте, честности и мужестве. И о любви…
«Я складываю образ своей страны из людей, живущих в мое время. Я хотела бы, чтобы мои книги стали летописью, энциклопедией поколений, которые я застала и вместе с которыми иду. Как они жили? Во что верили? Как их убивали и они убивали? Как хотели и не умели быть счастливыми, почему у них это не получалось», — рассказывала Светлана Алексиевич в другом интервью.
Книги Светланы Алексиевич переведены на английский, французский, немецкий, шведский, польский, китайский, норвежский и другие языки. Общий тираж иностранных изданий «Чернобыльской молитвы» составил более 4 миллионов экземпляров.
Светлана Алексиевич стала лауреатом множества советских, российских и иностранных литературных премий.
Олег ПОЛИВОДА