СКАЗКА ПРО СТРАДАНИЕ
В одном известном городе, название которого я позабыл, градоначальник любил и страдал. Он любил себя и страдал от того, что не все разделяли его чувство.
Свободные граждане, положим, своего градоначальника любили, хотя и среди них встречались отдельные экстремисты. А вот жители Чужого мегаполиса и прочих диких джунглей градоначальника либо ненавидели, либо презирали. Или еще хуже – были среди них равнодушные!
И градоначальник постоянно думал: как бы загнать всех на сеновал, где будет любовь большая, но чистая?
Со своими экстремистами вопрос решался просто, пусть и не на сеновале, но на лесоповале их успешно обучали любви, но как быть со всем остальным миром?
Градоначальник злился и готов был стереть его в труху, но опасался, что весь остальной мир еще раньше сотрет в труху его самого. А кто же тогда будет любить градоначальника?
Требовалось найти другой способ – и мудрый градоначальник, естественно, его нашел. Скрепя сердце и скрипя зубами, он решил установить в своем городе самую демократичную демократию.
Сначала он сделал официальное заявление, сказав, что свобода лучше несвободы. После чего широким взмахом руки выпустил на свободу всех политических заключенных, хотя и установил за ними наружное наблюдение. После долгих сомнений и тягостных раздумий о судьбах своей родины он дал указание освободить из заключения даже городского сумасшедшего: пусть пока погуляет!
Затем он объявил о свободе совести и свободе печати. Правда, эти свободы были прописаны в городской Конституции, но кто же ее читал? На Конституцию давным-давно наложили гриф «совершенно секретно», а если кто-нибудь по неосторожности спрашивал ее в библиотеке, то его тотчас признавали экстремистом и отправляли либо в тюрьму, либо на эшафот. Все зависело от тяжести преступления – каким тоном эту Конституцию просили.
Но теперь – свобода! Гуляй, рванина!
Сказать, что эти новшества сбили свободных граждан с толку – ничего не сказать! Многих они возмутили. Свободные граждане привыкли, что существуют многочисленные запреты и не представляли, что можно жить иначе. Более того, они не хотели жить иначе! Как жить без твердой руки и указующего перста? Эти вольности черт знает куда могут завести!
С указательным пальцем градоначальника воспринимать суровую действительность было гораздо легче, все точно знали, что это направление к светлому будущему, а пока что он указывает дорогу к винно-водочному магазину.
Но человек, подлец, ко всему привыкает, вот и свободные граждане стали постепенно привыкать к свободе. И если какой-нибудь свободный гражданин встречал на улице своего знакомого и вступал с ним в беседу, то больше не оглядывался. Он, конечно, и раньше понимал, что оглядываться бесполезно: не филеров надо бояться, а именно своего знакомого, который не только может донести, но обязательно донесет. Поэтому у собеседников была только одна мысль: кто быстрее бегает и раньше принесет донос шаманам в погонах.
Оглядываться, однако, перестали, и это был не просто ветерок, а целый ураган свободы!
Зато журналисты приспособились к новым условиям гораздо быстрее, ведь на то они и журналисты, чтобы приспосабливаться. И со временем они настолько осмелели и распоясались, что стали слегка поругивать заместителей градоначальника. На самого градоначальника у них рука не поднималась: они с лихим азартом, величайшим наслаждением и огромнейшей отвагой дергали за хвост мертвого льва, но хотя бы на двадцать метров приблизиться к живому – Боже упаси!
Градоначальник видел, как разрушительно действует на умы его подданных свобода, градоначальник страдал, но терпел. Ради большой любви и не на такие жертвы можно пойти!
Вот только во всем остальном мире эти большие перемены практически не заметили, лишь некоторые иностранные газеты снисходительно похвалили градоначальника за некоторые преобразования. Что привело его в бешенство: всего лишь некоторые преобразования? Да это не просто ветерок, а целый ураган свободы!
Значит, надо действовать иначе, и градоначальник с удовольствием развернул свою внутреннюю политику на 180 градусов: снова начались аресты и казни.
Подкорректировав внутреннюю политику, градоначальник внес изменения и во внешнюю. И стал отправлять в соседние города диверсантов, которые взрывали там больницы, школы, детские сады и прочие военные объекты.
Многие догадывались, что диверсии совершаются по указанию градоначальника, но никаких доказательств привести не могли – вместе с военными объектами диверсанты взрывали и себя, потому что были людьми с горячим сердцем и холодной головой. Или, напротив, с холодным сердцем и совсем без головы.
Когда же у градоначальника напрямую спрашивали, кто взорвал роддом в Вишневом городке, он твердо отвечал, что роддом сам себя взорвал.
Любить от этого градоначальника больше не стали, но почему-то еще сильнее возненавидели.
Можно сказать, это был рост любви, только отрицательный рост, так что толику морального удовлетворения градоначальник получил. Но так хотелось роста положительного, а потому градоначальник продолжал страдать от неразделенной любви. И не виделось конца этому страданию!
Зато свободные граждане вздохнули с облегчением: снова вернулась привычная жизнь! Все опять стало легко и понятно: есть твердая рука и указующий перст, впереди светлое будущее, а пока что – винно-водочный магазин.
Олег ПОЛИВОДА