Рассказ
Продолжение. Начало в №2.
2
В понедельник в девять утра машина стояла у моего дома. А на улице было тихо: ни снега с неба, ни ветра сбоку. Так что ничто не мешало поездке.
Я подошел к машине и открыл дверь. За рулем сидел Серега Весельский, мой бывший одноклассник.
– Ого! – удивился я. – Когда это тебе машину доверили? Ты же, вроде, сварщиком был?
– А вот и доверили! – радостно отозвался он. – Машина хотя и не новая, но… Ох, какая машина! Смотри, я даже дополнительный бензобак приварил! Так что без бензина точно не останемся! ГАЗ-53, между прочим! Машина – зверь!
– Неужели? – удивился я, сел в кабину и хлопнул дверью.
– Зачем так хлопать? – огорчился Серега. – С машиной надо аккуратно…
– Ладно, извини!
– А ты чего в понедельник надумал ехать? Понедельник – день тяжелый! Все знают!
– Поехали, по дороге расскажу! А то тут телепаты кругом, — сказал я, доставая сигарету.
– В машине не надо курить, — предупредил Сергей. – Когда захочется покурить, лучше я остановлюсь.
– Часто же тебе придется останавливаться!
Я спрятал сигарету в пачку. И когда мы выехали из совхоза, объяснил про понедельник:
– Эх, Серега! Разве же это я надумал? Жена!..
– А, во оно что! Жена! Тогда, конечно… Жене не втолкуешь! У меня такая же… змея!
– Да, ведь еще Некрасов утверждал: «Баба что бык: втемяшится в башку какая блажь, так, не поверишь, «колом ее оттудова не выбьешь…»
Я снова достал сигарету, но, посмотрев, как напрягся Сергей, курить не стал.
– Вот это правильно! – обрадовался Серега. – Вот влепил Некрасов! Прямо не в бровь, а в глаз! Ну, молодец, мужик! Надо почитать! Как, говоришь, фамилия-то?
– Некрасов.
– Фамилия-то знакомая. Где-то уже слышал.
– Так в пятом классе с нами учился Вовка Некрасов! Забыл, что ли?
– Точно! То-то я помню, что фамилия знакомая!
В школе Сергей Весельский не блистал на уроках. И спортом особенно не увлекался. Но зато он плавал, как рыба. Запомнил я, как он однажды нырнул и долго не появлялся из-под воды. Я уже стал волноваться: утонул! А он вынырнул на середине реки. После этого я стал его сильно уважать. Я всегда уважал людей, которые что-то делают гораздо лучше меня. А таковых – каждый первый. Отсюда вывод: каждый человек заслуживает уважения. Надо лишь понять – за что.
– Ну, ладно! Раз уж пошла такая пьянка, расскажу тебе анекдот! – начал я. – В пятницу вечером некий мужик пришел сильно навеселе. Может быть, зарплату получил или друзья угостили. Хотя какая нынче зарплата? В школе уже три месяца ничего не платят! У вас, я думаю, тоже.
– Пять месяцев! – мрачно подтвердил Сергей.
– Значит, друзья угостили. Кто-то ведь получает деньги в нашей стране! Или, может быть, он бутылки сдал. Ну, а его жена – им ведь всегда плохо, когда нам хорошо! – запретила ему на следующий день выходить из дома. Вот и сидит мужик и тоскливо смотрит в окно. Проходит мимо его товарищ, приподнял руку, согнув ладонь. Мужик грустно кивнул головой. Друг развел руками и пошел своей дорогой. А жена увидела эти жесты и пристала к мужу: что сие означает? «Неси водку – скажу!» – отвечает муж. А женщины – любопытнейшие создания! Водку не водку, а самогонки мужу налила. Выпил мужик и говорит: «Он у меня спросил: твоя кобра дома?»
Успех был полный. В школе среди своих учеников я никогда такого не имел. Вот еще одна причина, за что можно уважать человека.
– Вот и моя Ирка такая же стерва, — сказал Сергей.
А потом немного подумал и добавил:
– Кобра!
Но, как говорится, не поминай имя жены своей всуе – может аукнуться. Вот и у нас сразу же аукнулось: машина, как кенгуру, подскочила на колдобине. Серега нажал на тормоз, затем выбрался из кабины и что-то стал рассматривать под днищем.
Вышел и я и наконец-то закурил. Сергей же присел на корточки и продолжал что-то высматривать под своим любимым «зверем».
– И что ты там хочешь увидеть? – спросил я.
– Да вот смотрю, не оторвалось ли чего?
– Ну, с такими темпами мы никогда не доедем! Сам знаешь, какие у нас дороги!
– Знаю! Хоть за руль не садись!
Но за руль он сел. И мы поехали дальше.
– А зря все же в понедельник, – начал рассуждать Серега. – Неудача может быть. Не будет нам дороги, я чувствую! Мебель твою можем разбить!
– С такой скоростью – не разобьем!
Сергей и раньше за рулем не проявлял резвости, а теперь вообще ехал едва-едва. Как некогда ходил Брежнев – в отличие от Карпова, который ходил е-два – е-четыре. Были бы пешеходы, они могли бы посоревноваться с нами в скорости. Но откуда им взяться в этой бескрайней степи? Только белое безмолвие вокруг. И дорога, прямая, как стрела, исчезающая за горизонтом.
– А куда торопиться? – продолжал философствовать Серега. – Тише едешь – дальше будешь. Верно?
– Но надо бы поторопиться, чтобы к обеду успеть! Хочу Мишу – это дядя моей жены – тоже привлечь к труду и обороне! Пусть помогает мебель грузить! Как думаешь, успеем?
– Не знаю. Должны.
Нет на свете людей, суеверней водителей. Никто из них не скажет: приедем в час. Но промолвит осторожно: может быть!Даже если дорогу знают, как свои пять пальцев.
А Серега уже не умолкал ни на минуту:
– Торопиться надо лишь при ловле блох и при поносе. Вон и гололед на дороге. Видишь?
– Вижу, — подтвердил я. – Попадается и гололед. Иногда.
– Вот! Я ведь недавно сел за руль. Да и машину поберечь надо! Машина не такая уж и старая. Обещали новую дать, но они дадут! Догонят и еще раз дадут! Мне и ребята говорят: и не надейся! Подшамань эту и катайся в свое удовольствие! И бывший ее хозяин мне сказал: береги! Ей всего пятнадцать лет, но, поверишь, ни разу в капремонте не была!
– Так уж и ни разу?
– Ну, может, и была пару раз, не знаю. И представь, если я ее разобью! Снова в сварщики возвращаться, что ли?.. Ах, черт! Кочку не заметил!
И опять Сергей свернул на обочину и остановился. Вылез. Я выходить не стал, но с интересом наблюдал за ним. Сначала он пнул скат. Заглянул под машину. Снова пнул скат. Сплюнул, недовольный, и открыл капот. После чего с удивлением покосился на меня: почему я не выхожу из машины и не оценю ее мотор? Обычно, если водитель открывает капот, то и пассажиры выходят из машины, чтобы давать свои никчемные советы.
Но мне этот его мотор – как барану новые ворота. И потому, видимо, что я остался в кабине, Сергей возился недолго. Он с грохотом захлопнул капот и, протерев тряпочкой лобовое стекло, приземлился на место водителя.
– Все нормально? – поинтересовался я.
– Да. Кажется,
– Ты, наверное, машину любишь больше, чем жену?
Он промолчал, задумавшись. Наверное, сравнивал и высчитывал, кто больше достоин его любви.
– Да что машина! – вдруг сказал он. – Если бы хоть новая была!
Что уж тут говорить! Нам часто достаются совсем не те, кто нам нужен. Да и мы сами достаемся ли тем, кому нужны? Бродят по свету два одиночества и никак не могут встретиться. А если и встретятся, то лишь для того, чтобы тут же расстаться. Из-за глупости ли, из-за какого-то подлого недоразумения или же из-за несказанных вовремя слов.
Накатили вдруг на меня воспоминания, вспомнилась мне моя институтская жизнь: и веселые розыгрыши, и беспечные загулы в ресторане, и песни под гитару в коридоре общежития, и мои эпиграммы на студентов и преподавателей, которые почти помимо моей воли становились достоянием всего факультета, и шашни с девушками, всякие шуры-муры – и неразделенная любовь.
Я был влюблен в свою однокурсницу, немного наивную, смешливую, но в то же время бойкую и ветреную девчонку. Несколько раз водил я ее в кино, говорил о мирах и рассуждал о высоких материях, но главного слова так и не сказал. Меня хватало лишь на то, чтобы сочинять стихи, но и их я ей ни разу не прочитал.
«Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага, слишком высоко, видать, мнит о своей красоте»,– писал Овидий.
Ничего я о себе не мнил, но и первого шага не сделал. И ничего у нас не вышло – может быть, из-за моей нерешительности. Она вышла замуж, но не за меня, а за другого какого-то охламона.
Забыл. Вычеркнул из памяти. Почти забыл и почти вычеркнул.
И вот теперь, когда я вспоминаю те времена, мне становится и сладко, и больно. Ведь счастье же рядом было, протяни лишь руку и возьми, вырви, укради, умри у ее ног. Ведь счастье, счастье же это!
Не протянул, не украл – и не умер. Упорхнуло счастье.
У Метерлинка есть пьеса «Синяя птица». И там – эпизод, как Тильтиль попадает на небо и встречается с еще не родившимися детьми, но которые вот-вот должны сойти на землю. И когда-то потряс меня один эпизод из «Синей птицы»:
Тильтиль. А те двое, что держатся за руки и поминутно целуются, – это брат и сестра?..
Ребенок. Да нет!.. Они очень смешные… Это влюбленные…
Тильтиль. А что это значит?..
Ребенок. Понятия не имею… Это старик Время дал им такое шутливое прозвище… Они не могут наглядеться друг на друга, все целуются и прощаются…
Тильтиль. Зачем?
Ребенок. Кажется, им нельзя будет уйти отсюда вместе…
– Чего задумался? – спросил Сергей. – Приехали!
Продолжение в следующих номерах.
Олег ПОЛИВОДА