Рассказ
Олег ПОЛИВОДА
Продолжение.
Начало в №№21, 24, 25.
5
И вот втроем подходим мы к интернату. Четверо летчиков сидят на улице, а перед ними ведро с пивом, из которого они черпают кружками. Меня это нисколько не удивило и не смутило, надо ведь понимать – фестиваль! К тому же пиво – не водка. Да и мы сами порой, когда заканчивались школьные занятия, втроем закрывались в школьной мастерской, где никто не мог помешать (мастерская находилась в метрах тридцати от главного школьного здания, небольшая, одноэтажная, бывшая наша школа, в которой я сам учился в детстве, пока не построили у нас современную школу) – и выпивали, снимали нагрузку после занятий. Выпивали до тех пор, пока не появлялась в окне фигура Ольги Васильевны, учительницы математики и по совместительству жены Юрия Ивановича Беседы. Она забирала Юру домой, а вскоре после этого уходили и мы с Васей.
— Мы от Юры, — сказал я летчикам и тут же поправился: — От Юрия Ильича.
— Да, он звонил. Через час подходите к спортзалу. Там парашюты. Там будет инструктаж.
Мы с Васей сразу отправились к спортзалу (подождем, ради такого случая, мы люди не гордые!), а вот Юрий Иванович куда-то исчез. Через час он подошел вместе со своим братом Александром. Подошел и председатель профкома, мой бывший учитель, некогда преподававший у нас предмет под названием «Трактор», а теперь уже я учил его детей. Все-таки запись председатель профкома производил, но, видимо, записал только себя.
Вскоре появился инструктор.
— А можно, он тоже прыгнет? – спросил Юрий Иванович, указав на своего брата.
Вот зачем он спросил? Ведь никто не говорил, сколько нас должно быть!
Инструктор скептически посмотрел на Александра и отрезал:
— Нельзя!
И Александр тут же исчез, будто его и не было. А мы начали слушать инструктаж. Он, надо сказать, оказался не самым сложным и не самым долгим.
— Я не буду вас учить, как собирать парашют, все они уже собраны, — говорил инструктор. – В воздухе парашют раскрывается сам, так что за кольцо, в принципе, дергать необязательно.
— А зачем тогда дергать?
— Так надежнее. И интереснее. Мы привяжем кольцо к запястью вашей правой руки вот этой резинкой. Потерпите немного в самолете, больших неудобств нет, просто правая рука лежит у левого плеча, где находится кольцо парашюта. Зато, когда вы дернете за кольцо, оно останется висеть у вас на руке. А то мы уже замучились эти кольца на земле собирать! Не грибы все-таки, попробуй потом найти!..
— А может ли парашютист в воздухе наложить в штаны? – спросил председатель профкома.
— Никогда не слышал о таких случаях, — ответил инструктор.
И продолжил:
— За кольцо надо дернуть через три секунды после того, как вы покинули самолет. Не раньше! Так что сначала посчитайте! Все умеют считать? Но считать надо не «раз, два, три», этак вы за секунду посчитаете. А по-другому: «Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три». Как раз три секунды и пройдет!
— А может ли парашют зацепиться за хвост самолета? – спросил я. – Я читал, что такое случается!
— У нас – не может! У нас обтекатели установлены!
Что за обтекатели такие? Я не стал уточнять. А потому до сих пор имею о них лишь смутное представление.
Инструктор ничуть не обижался на то, что его перебивают, может быть, даже мысленно поощрял нас за эти вопросы.
И снова продолжал:
— Вы прыгнули. Сразу, сам, откроется маленький, стабилизирующий парашют, он и вытянет основной. А когда раскроется основной, посмотрите вверх. Бывает, что стропы оказываются на куполе парашюта. Дергайте за стропы и постарайтесь их скинуть оттуда. Если не получится, не страшно! Вы все равно сможете приземлиться. Но приземление будет жестким!
— А если парашют вообще не раскроется?
— Тоже не страшно! На животе у вас будет запасной парашют. Дергаете за кольцо – и все. Но и суетиться не надо, запасной парашют тоже раскрывается автоматически. Но если у вас все в порядке, он не должен раскрываться! Вот смотрите! В кольцо запасного парашюта продет шнурок. Кольцо срабатывает, уходит вниз, тянет за собой этот шнурок – и парашют раскрывается. Поэтому, если у вас все в порядке, вы выдергиваете этот шнурок из кольца – и все! Не раскроется! Но, допустим, вы забыли выдернуть шнурок. Будет хлопок. Услышите его, сразу хватайтесь руками за живот, не давайте раскрыться запасному парашюту! Потом медленно вытаскивайте его и пропускайте между ног, держите ногами. Но если вы и этого не смогли сделать, то тоже не беда: просто управляйте этим парашютом, как будто вы сидите в телеге, держите вожжи и управляете лошадью. Некоторые ваши спортсмены уже спускались на двух парашютах.
Инструктор помолчал и добавил:
— Но очень прошу вас, ребята, отключите запасной парашют! Пожалейте нас, мы уже замучились эти парашюты собирать!
Потом инструктор объяснил нам, как нужно вести себя во время приземления. Сначала, говорил он, мы будем просто висеть в воздухе, наслаждаясь полетом, и не увидим, как приближается к нам земля. Затем, когда мы опустимся достаточно низко, она начнет плыть нам навстречу. И должна плыть именно навстречу! Если она убегает от нас, то мы неправильно приземляемся, приземляемся спиной. Нужно разворачивать парашют.
— И не пытайтесь перебирать ногами, не ловите землю! – сказал инструктор. – Вы все равно не поймете, высоко или низко находитесь над ней. Бывает – особенно зимой – когда до земли еще метров пять, а человек уже сучит ногами. Просто немного согните ноги в коленях и ждите. Земля ударит в ноги – падайте на бок. Потом вскакивайте. Нужно забежать вперед парашюта и загасить, смять его. Иначе, если есть сильный ветер, парашют будет тащить вас по земле. Иногда при сильном ветре это заканчивается трагически! Всё! Инструктаж завершен!
И я грешным делом подумал: видимо, летчики и инструктажи замучились проводить.
Но это оказалось еще не всё, завершен был только устный инструктаж. Но прошли мы и практический: на улице, на площадке с простыми школьными тренажерами мы висели на четырех свободных концах парашюта, которые прикреплены были не к стропам, а к горизонтальной железной лестнице, метра на два приподнятой над землей, и учились управлять парашютом, разворачивать его вправо и влево.
И вот это действительно было всё.
— В семнадцать ноль-ноль быть у самолета! Опоздавших ждать не будем! – предупредил инструктор.
А в семнадцать ноль-ноль назначена была игра за третье место. Но парашют важнее! Опять же и палец на ноге из-за сломанного ногтя у меня болел, и команда знала об этом – не осудят. Забегая вперед, скажу, что та игра закончилась вничью, но наша команда проиграла по пенальти. А я был штатным пенальтистом, мог забить, помочь команде завоевать бронзовые медали и навсегда вписать свое имя в книгу славы. Хотя мог и не забить (я не всегда забивал) и вписать, пусть и не навсегда, а только на время, своё имя в книгу позора. А потому не следует жалеть об упущенных возможностях!
Уходя, я спросил у инструктора:
— А нас только трое будет?
— Зачем только трое? Еще другие ребята и девчата подойдут. Но им не нужен инструктаж, они его давно прошли и даже прыгали, — ответил инструктор. – Кстати, и ваш знаменитый музыкант обещал подойти. Тот, что не прыгнул. Решил попробовать еще раз! И это правильно! Никогда нельзя сдаваться!
А на прощание инструктор дал нам один совет:
— Когда будете стоять у двери, готовясь к прыжку, не смотрите вниз. Лучше смотреть на хвост самолета.
6
В назначенное время мы все собрались у самолета АН-2. Парашюты лежали на земле.
Среди других прыгавших уже парашютистов, которые не проходили инструктаж, я увидел двух одиннадцатиклассниц – я был у них классным руководителем. И понял, что обратной дороги нет: либо прыгать, либо умереть. Но если уж умирать, то сначала лучше прыгнуть. А вот наш музыкант так и не пришел, решил не испытывать судьбу вторично и не усугублять ситуацию, зато Юрий Иванович Беседа снова заявился вместе со своим братом Александром.
— Что-то я не помню тебя на инструктаже, — сказал инструктор, покосившись на Александра.
— Он был, был! – заверил Юрий Иванович.
— Точно был?
— Точно, — подтвердил сам Александр, впрочем, не очень уверенно.
— Ладно, надевай парашют. Все надевают парашюты!
Видимо, летчики и спорить замучились! Но здесь я их прекрасно понимал: наш главный школьный хулиган, который постоянно крутился возле летчиков и которого якобы выбросили из самолета, кого угодно с ума сведет!
Как надо застегивать парашют, я забыл, а потому застегнул его неправильно. Но инструктор все проверил и, что-то недовольно бурча, застегнул его на мне, как надо. Мы также надели шлемы и ботинки на толстой подошве, которые лежали рядом с парашютами.
И вот мы уже в самолете. Сидим, прислонив правую руку к левому плечу – наши запястья привязаны к кольцу. Самолет начал движение, и я заметил, как за ним, размахивая руками, бежит сторож – парень из нашего совхоза. Позже он сказал мне: хотел предупредить летчика, что тот забыл нацепить обтекатель.
Опять этот обтекатель! Да существует ли он вообще в природе? Может быть, это выдумка летчиков, чтобы успокоить начинающих парашютистов?
Самолет поднялся вверх, и я вопреки предупреждению инструктора посмотрел в иллюминатор. Земля, расчерченная на квадраты. Особого страха я, кажется, не испытывал, но было такое ощущение, будто я пьян, частичное отупение чувств, я бы сказал. В самолете стоял страшный гул мотора, ничего не слышно.
Но вот инструктор подал знак рукой: приготовиться! Открыл дверь. Парашютисты один за другим стали исчезать в дверном проеме. Я стоял вслед за Васей. Инструктор хлопнул его по плечу, и Вася тоже исчез. Я стою перед открытой дверью, но смотрю не вниз, а на хвост самолета. Почувствовал на плече руку инструктора и сразу прыгнул вниз головой. Я не упал, а как будто покатился с не самой крутой горки, почти вровень с самолетом. Мелькнула его обшивка. Я забыл, что надо считать и дернул за кольцо – рука сама дернула. И вот уже не горка, а сработал тормоз, и я стремглав полетел в пропасть. Но летел недолго – раскрылся купол. Я посмотрел вверх. Самолета нет. Стропы на купол не закинулись. Я уже хотел отключить запасной парашют, но для верности еще раз посмотрел на купол. Все в порядке, никаких строп на нём. И лишь после этого я выдернул шнурок из кольца запасного парашюта.
— Вася! – крикнул я. – Отключи запасной парашют!
И услышал ответ от него:
— Отключи запасной!
Вася говорил мне потом, что не услышал моих слов, а только крик. Но вспомнил про запасной парашют. И решил мне тоже о нем напомнить!..
И вот ведь что самое интересное: хотя нашу группу готовили недолго, все без исключения отключили запасные парашюты.
Вы знаете, что такое парить в воздухе на парашюте? Подобного удовольствия я никогда раньше не испытывал! Вот уж действительно – наслаждение от полета!
Потом земля поплыла мне навстречу, и я сделал все по инструкции: согнул ноги в коленях, почувствовал неожиданный удар о землю, крякнул, завалился набок, вскочил, загасил купол.
Ко мне на мотоцикле подъехал мой отец. Был он заметно навеселе – разумеется, отец, а не мотоцикл.
— Ты чего там сверху кричал? – спросил он. – От страха, что ли?
— С Васей разговаривал, — ответил я, но отец, кажется, мне не поверил. А мне и не хотелось его переубеждать, я всё еще был в небе и переживал этот невероятный, великолепный, потрясающий, удивительный полет.
Мы свалили парашют в коляску и поехал к месту, где находились летчики и куда стягивались парашютисты. Надо было вернуть амуницию.
— Ну, и как ощущения? – спросил меня один из летчиков. – Прыгнул бы снова?
— Да! – искренне ответил я. – Хоть сейчас снова в самолет!
Это лишь на следующий день я испытал настоящий страх. Вспоминая, как стоял перед раскрытой дверью самолета, я физически ощущал, как душа уходит в пятки и щекочет меня там. Не зря, оказывается, придумали это выражение – душа в пятках!
Никто не упрекнул меня в том, что я рано раскрыл парашют, но я сам сказал об этом.
— Да, рановато, — согласился летчик. А потом то ли в шутку, то ли всерьез сказал, чтобы мы вечером приходили к ним с водкой отметить это событие.
Мы с отцом на мотоцикле отправились домой. Но на повороте отец резко вывернул руль на коляску – и мотоцикл опрокинулся. Скорость, к счастью, была небольшой, а потому мотоцикл не пострадал. Мы тоже. Но вот был бы фокус: удачно прыгнуть с парашютом и тут же разбиться на мотоцикле! Чем вам не «Фаталист» Лермонтова?
Вечером мы с Васей пошли на праздник, гулянку, пьянку, называйте, как хотите. И не важно теперь, сколько мы выпили и о чем разговаривали с летчиками. Но помню, что над дельтапланеристом с переломанной рукой летчики постоянно подшучивали. Был там и Юра Козак, он, наверное, корил себя за то, что не очень вежливо разговаривал со мной по телефону, а потому предложил мне завтра полетать с ним на спортивном самолете. Я отказался – меня переполняли впечатления после прыжка. Сколько раз потом я жалел, что отказался от самолета! Но чего уж теперь?
Впрочем, был Юра недолго и вскоре ушел, а вот его брат, мой друг детства Вова засиделся с нами. И запомнились мне его слова, что самый страшный не первый, а второй прыжок.
— А ты сколько раз прыгал? – спросил я.
— Ни разу! И не собираюсь! Ищи дурака рисковать жизнью!
И еще один летчик сказал:
— Ребята, мы преступники! Мы не имели права делать это! Ведь мы вас всех не подготовили, как следует!
А затем за мной пришла жена, и была она очень сердита: опять пьешь, учитель!
Я искренне не мог понять, почему она злится. Ведь мы праздновали победу!
Больше с парашютом я не прыгал, так что мечта осталась: совершить второй, более страшный прыжок.
И сколько же раз мне снилось потом, как я прыгаю с парашютом! А иногда снилось другое: я нахожусь в самолете, но в последний момент испытываю невероятный ужас и отказываюсь от прыжка. Но во сне всегда страшно, гораздо страшнее, чем в жизни. А потому я уверен, что если бы мне представилась такая возможность, то я прыгнул бы и второй раз.
Или все-таки нет?
7
Больше тридцати лет минуло с тех пор. Юра оставил свой аэроклуб, переехал из Ульяновска в Челябинск и занялся выгодным бизнесом: продажей зерна. Дела у него шли хорошо, однажды он приезжал в совхоз на дорогущем джипе. Но вскоре после этого он вместе со своей подругой уехал в Москву продавать этот джип — и пропал. Их тела нашли на свалке под Астраханью. Родители Юры, которые к тому времени жили уже в Южноуральске, были уверены, что Юру заказал его компаньон, но настоящего расследования так и не провели.
Вова ударился в религию и ничем всерьез не занимался, но как-то вспомнил, что в подмосковном бандитском городе остались предприниматели, которые должны Юре большие деньги. И отправился эти долги выбивать. Его нашли повешенным в небольшом лесу. Сотрудники милиции объявили это самоубийством.
Юрий Иванович Беседа умер в 2013 году, прожив всего 49 лет. Через несколько лет умерла и жена его Ольга Васильевна.
Я давно переехал в город, да и от прежнего нашего совхоза почти ничего не осталось: растащили, разбили, бросили. Нет работы, а потому люди постепенно перебираются в другие места, бросая свои дома. Школу закрыли, потому что мало теперь учеников, наш сельский клуб лежит в развалинах, как после бомбежки. И только в памяти моей самолеты продолжают кружить над совхозом, а парашютисты один за другим опускаются на землю.